Показаны сообщения с ярлыком Альма-Тадема сэр Лоуренс. Показать все сообщения
Показаны сообщения с ярлыком Альма-Тадема сэр Лоуренс. Показать все сообщения

четверг, 13 декабря 2018 г.

Рождение ребенка. Как это было в семнадцатом веке?

Комментариев нет: By Борис Рохленко Labels: ,

Альма-Тадема сэр Лоуренс в 1868 году на Салоне мастеров в Амстердаме представил картину «Воскресное утро няни» (A nurse Sunday morning), за которую был удостоен звания кавалера ордена Нидерландского льва.

Орден Нидерландского льва

Затемненная комната. У раскрытого окна стоит женщина с ребенком на руках. Рядом с ней сидит другая. Она читает большую и толстую книгу. Солнце освещает обеих – прямые лучи падают на няню, а отраженный от книги свет – на читательницу.

Дом, судя по всему, небогатый: дощатые полы. Читательница одета как монашка. Может быть, что это кто-то из приходской церкви пришел навестить и няню, и младенца. Зачем? Проверить, как обихожен ребенок. Может быть, это помещение – родильная комната в ведении приходской церкви. И гостья – как проверяющая от попечительского совета при церкви.

Визит некороткий, видимо, есть о чем поговорить. И гостья ищет в книге подходящие к моменту рекомендации. Расположилась она удобно, под ногами – грелка с тлеющими углями.
Кто мать ребенка: та, что нянчится, или кто-то другой. Вопрос не праздный, если взглянуть еще на одну картину сэра Лоуренса: «Родильная комната».

.

Альма-Тадема сэр Лоуренс, Воскресное утро няни, 40х33 см, галерея Тейт, Лондон, Англия


Альма-Тадема сэр Лоуренс, Воскресное утро няни, фрагмент «Подогреватель для ног»


Альма-Тадема сэр Лоуренс, Родильная комната, семнадцатый век, 1868, 49x65 см, Victoria and Albert Museum, Англия

Похоже, что это – та же комната: разница в виде за окном. Та же няня (только что платье другое), но обстановка слегка изменилась. Слева появилась кровать под балдахином, на которой лежит одетая в белое женщина, скорее всего – роженица. Возле кровати сидит посетительница, может быть, это – сиделка, может быть, повитуха, пришедшая навестить свою пациентку.

Название картины наводит на мысль о том, что в те времена (семнадцатый век) уже существовали специальные комнаты для приема родов, как бы родильные отделения.  Как пишут историки, они были в ведении приходских церквей. Более того, процесс подготовки к родам был подробно описан в наставлениях, которые передавались от повитухи к повитухе:

«родовспоможение в семнадцатом веке было только женским делом...муж вызывал или привозил повитуху, после чего его выгоняли из комнаты, где повитуха принимала роды, а вся подготовка, собственно роды и последующий уход ложились на акушерку, родственников роженицы, соседей и друзей.

По прибытии (иногда верхом на лошади) повитуха надевала свежий фартук, проверяла «наличие детской кроватки или люльки и подходит ли она по высоте, конверт для младенца и т.д. – чтобы все было под рукой. Если у будущей матери нехватало простыней или каких-то постельных принадлежностей, повитуха давала недостающее из своих запасов. Комната должна была быть затемненной и теплой, роженицу следовало потеплее укрыть. 

В руководстве для повитух от 1680 года, написанное автором, который про себя написал, что она мать повитухи (вероятно, и она сама была повитухой), говорится, что только что приехавшая повитуха должна «посмотреть, что кровать вполне подходит для роженицы, чтобы для нее был небольшой халат и жакет и другое необходимое белье». 

В 1649 году ответственные за бедных (которые назначались в соответствии с законом о бедности; судя по всему, английский закон, обязывающий приходские церкви надзирать за состоянием бедняков, был принят в 1552 году – Б.Р.) в приходе церкви Сант Олаф Джеври оплатили подушку, конверт, жакет и белье, «необходимое для бедной женщины, которая была доставлена в дом приходской повитухи»».

Сэр Лоуренс, вероятнее всего, никогда не видел сам процесс родов. Если бы это произошло, нет сомнения, что он написал бы картину. Вместо него это делали другие, возможно, в силу своих желаний помочь и женщинам, и повитухам принимать роды. Одна из таких картинок показывает, очевидно, тяжеловатый случай: мужчина держит роженицу, а женщины принимают ребенка.


19 век. Прием родов

На вооружении повитух был специальный стульчик:

Средневековый стульчик для роженицы

И есть картинка, как он применялся:


Применение стульчика для роженицы

Один из вопросов, который возникает при знакомстве с историей картины: за что автор получил такой высокий орден? Искусствоведы пишут, что одна из причин – тема, которая вполне соответствовала голландским вкусам того времени. Можно добавить, что немалую роль в присуждении этой награды сыграло мастерство художника: картина выполнена в лучших традициях нидерландской живописи. А для нас эти полотна – как иллюстрация развития родовспоможения...





Read More

среда, 5 декабря 2018 г.

Три картины Альма-Тадема сэра Лоуренса. Почему художник трижды возвращался к одному и тому же сюжету?

Комментариев нет: By Борис Рохленко Labels: ,


Альма-Тадема сэр Лоуренс (1836-1912) – английский художник, большинство картин которого посвящены истории и мифологии.  К одному из исторических событий он возвращался трижды. Первая картина, написанная в 1867 году, «Провозглашение Клавдия императором». Вторая – 1871 года – «Римский император, 41 год н.э.». Третья – 1880 года – «Славься, цезарь! Io, Saturnalia!».

Все три картины иллюстрируют низвержение императора Калигулы и восхождение к власти его преемника Клавдия.


Альма Тадема сэр Лоуренс, Провозглашение Клавдия императором, 1867, частная коллекция

Первая – «Провозглашение Клавдия императором». Коленопреклоненный человек со сложенными в молитвенном призыве руками – перед римским воином, который склоняется перед ним и как бы предлагает ему подняться. Слева – еще солдаты, на лестнице сверху – еще солдаты. Справа – приоткрытая портьера, ведущая в затемненное помещение, в котором просматривается что-то, похожее на надгробие.


Альма Тадема сэр Лоуренс, Римский император, 41 год н.э., 1871, частная коллекция

Вторая картина – «Римский император, 41 год н.э.». В центре – лежащие на мозаичном полу тела, позади готорых – герма со скульптурным портретом. Справа, у обреза – постамент, за ним в глубине видны какие-то сосуды. На ступеньке, ведущей к постаменту, - склонившийся в полупоклоне воин, который правой рукой оттягивает в сторону тяжелую портьеру. Перед  ним стоит человек со страдальческой гримасой, как бы в сильном испуге. Слева стоят ликующие воины и зрители.


Альма-Тадема сэр Лоуренс, Римский император 41 год н.э, фрагмент «Клавдий»


Альма Тадема сэр Лоуренс, Да здравствует император! Ликуй, народ! 1800, Musée d'Orsay, Париж, Франция

Третья картина – «Да здравствует император! Ликуй, народ!» (оригинальное название картины – «Ave, Imperior! Io, Saturnalia!»)


Альма Тадема сэр Лоуренс, Да здравствует император! Ликуй, народ! Фрагмент «Калигула с женой и дочерью»

Действие происходит на фоне герм со скульптурными портретами императоров (в зале герм). Справа и за колоннадой – солдаты и публика, в центре – несколько тел: с венком цветов – Калигула, возле гермы – его жена, их дочь. Справа, возле ног солдат – еще одно тело.
Слева – солдат открывает портьеру, за которой стоит Клавдий. Он узнал наследника престола и склонился перед ним. Клавдий еще не понимает, что происходит, пытается остаться скрытым: он думает, что его прибьют заодно с Калигулой.


Альма Тадема сэр Лоуренс, Да здравствует император! Ликуй, народ!  Фрагмент «Клавдий за портьерой»

(Два слова в названии картины «Io, Saturnalia!» могут вызвать некоторое недоумение. Они наводят на мысль, что картина  связана с сатурналиями - древним римским праздником в честь бога Сатурна. Праздник проходил в декабре, в это время приносились жертвы Сатурну в его храме, устраивались публичные обеды, раздавались подарки, господа накрывали столы для своих рабов. Римский поэт Катулл называл сатурналии лучшими из дней. Но то, что изображено на картине, произошло 24 января 41 года – через месяц после сатурналий. Как пишут историки, «Io, Saturnalia!» - возглас, приглашающий к празднику после публичного банкета и означающий начало праздника, но может употребляться как шутка, как идиома, возможно, что в изображенном на картине событии - как «Ликуй, народ!»)

Древнеримский историк Светоний в своем труде «Жизнь двенадцати цезарей» достаточно подробно описывает этот день: кто где стоял, кто куда шел, как произошло убийство Калигулы, за что убивали Калигулу, кто это сделал.

За что убивали Калигулу? Самодур, не лишенный таланта и популярности, жестокий и совершенно неуправляемый. На него покушались несколько раз, удалась только последняя попытка. Его наследником был Клавдий, который не участвовал в заговоре и, видимо, о нем даже не знал.

Монета с изображением Калигулы

Клавдий был образованным человеком, автором нескольких книг. Он совершенно не стремился к власти, хотя в молодости пытался занять какую-нибудь государственную должность. Калигула ему такой возможности очень долго не предоставлял, но незадолго до своего бесславного конца сделал его своим чуть ли не первым помощником. Он заставлял Клавдия следовать за ним везде – и везде осыпал его насмешками.


Монета с изображением Клавдия

Итак, заговор. Вот как описывает это Светоний: «58. Дело было в восьмой день до февральских календ около седьмого часа. Он (здесь речь идет о Калигуле – Б.Р.) колебался, идти ли ему к дневному завтраку, так как еще чувствовал тяжесть в желудке от вчерашней пищи; наконец, друзья его уговорили, и он вышел. В подземном переходе, через который ему нужно было пройти, готовились к выступлению на сцене знатные мальчики, выписанные из Азии. Он остановился посмотреть и похвалить их; и если бы первый актер не сказался простуженным, он уже готов был вернуться и возобновить представление.

О дальнейшем рассказывают двояко. Одни говорят, что когда он разговаривал с мальчиками, Херея (главный заговорщик, начальник преторианской гвардии – Б.Р.), подойдя к нему сзади, ударом меча глубоко разрубил ему затылок с криком: «Делай свое дело!» — и тогда трибун Корнелий Сабин, второй заговорщик, спереди пронзил ему грудь. Другие передают, что когда центурионы, посвященные в заговор, оттеснили толпу спутников, Сабин, как всегда, спросил у императора пароль, тот сказал: «Юпитер»; тогда Херея крикнул: «Получай свое!» — и когда Гай (Гай – одно из имен Калигулы – Б.Р.) обернулся, рассек ему подбородок. Он упал, в судорогах крича: «Я жив!» — и тогда остальные прикончили его тридцатью ударами — у всех был один клич: «Бей еще!»

Что после этого случилось с Клавдием: «Когда, готовясь напасть на Гая, заговорщики оттесняли от него толпу, будто император желал остаться один, Клавдий был вытолкнут вместе с остальными и скрылся в комнату, называемую Гермесовой (комната, где были установлены гермы с портретами императоров – Б.Р.); оттуда при первом слухе об убийстве он в испуге бросился в соседнюю солнечную галерею и спрятался за занавесью у дверей. Какой-то солдат, пробегавший мимо, увидел его ноги, захотел проверить, кто там прячется, узнал его, вытащил, и когда тот в страхе припал к его ногам, приветствовал его императором и отвел к своим товарищам...»

Три картины на одну и ту же тему – убийство Калигулы и приход к власти Клавдия – написаны с интервалами  в четырнадцать и девять лет. И каждый раз художник тщательно следовал описанию Светония (единственное, что оказалось ему неподвластным – изображение помещений, в которых это все произошло). Странным кажется его троекратный возврат к этому далеко не приятному событию. Он – жизнелюб, на его полотнах – праздник жизни, молодые и красивые юноши и девушки (преимущественно – девушки). Что его завораживало в этой трагической истории?  Нет ответа...








Read More
Подписаться на: Сообщения (Atom)