Показаны сообщения с ярлыком адриан браувер. Показать все сообщения
Показаны сообщения с ярлыком адриан браувер. Показать все сообщения

среда, 26 июня 2019 г.

Адриан Браувер и его натурализм. Драку заказывали?

Комментариев нет: By Борис Рохленко Labels: ,
Адриан Браувер, фламандский художник (1605−1638), был большой выпивоха и драчун. 

Почему он был выпивоха? На трех его полотнах (по меньшей мере) — на стенах захудалой нищей пивнушки висят картины! Откуда бы им взяться, и для чего? Да когда Адриану нечем было платить за выпивку и разбитую посуду — он рисовал, а хозяин милостиво разрешал повесить его произведение на стене. 


Адриан Браувер,  Блинная, 1625, 28х34 см, Philadelphia Museum of Art, Филадельфия, Пенсильвания, США


И потом: для того чтобы так рисовать, нужно было знать предмет в деталях, наблюдать его. Вряд ли эти картины Адриан писал в студии. Скорей всего, студией был очередной кабак: детали интерьера не повторяются, что говорит о постоянном перемещении художника из одного заведения в другое. (Как пишут в «Википедии», «неисправимому гуляке» оказывал покровительство Рубенс, который купил несколько его полотен для своей галереи.) 

А вот зачем надо было художнику на своих картинах воспроизводить свои же полотна? Да для рекламы! Вероятно, это действовало на мозги выпивох, может быть, и они что-то покупали у него (или ставили ему выпивку). Если бы картины не продавались и не покупались — мы бы никогда не узнали об Адриане Брауэре. 

Правдивость событий не вызывает сомнений — настолько живо написаны персонажи. И тем более для нас ценны и детали интерьера, и одежда, и манеры героев. 

Его картины — шедевральное отображение быта и нравов того времени: никто больше в таких количествах не писал таких полотен. И честь и слава ему, что он смог зафиксировать современность (конечно, в той части, которая ему была доступна и известна в деталях)! 

Начнем с интерьера. Бедность, даже нищета. И не только в харчевнях, пивнушках или притонах (скорее, последних, потому что на большинстве картин еда как таковая отсутствует), но и в поликлинике — если можно так назвать какое-то подобие комнаты, в которой один эскулап вытаскивает занозу из ноги, а второй пытается то же самое сделать с зубом. 


Адриан Браувер, Деревенская цирюльня, 31х40 см, 1631, Старая пинакотека, Мюнхен, Германия

Кстати, на то, что в этой комнатушке работают люди, имеющие отношение к медицине, указывает череп на полке, которая висит на стене рядом с входом. Между прочим, есть деталь — свидетель не очень спокойных времен — решетка на окне. 

Антисанитария (с сегодняшней точки зрения) просто жуткая: земляной пол и метла посреди комнаты. Судя по тому, что на стенах не видно картин, художник платил за услуги лекарей деньгами. 

Однако вернемся к действию, а именно — дракам. Как дерутся сегодня — ясно всем. В ход идут кулаки, мебель, бутылки, ножи и прочая дребедень. 

Оказывается, современные драчуны хорошо восприняли наследство: на картинах Адриана Брауэра дерутся так же! Только что вместо стеклянных бутылок народ бьет о головы своих противников глиняные кувшины. И ножи несколько старомодные — длиннее и шире. 


Адриан Браувер, Дерущиеся крестьяне, 25х34 см, Rijksmuseum Amsterdam, Нидерланды

Свирепость на лицах не оставляет сомнений в серьезности намерений дерущихся. И бьют за дело: мухлеж в картах! На другой картине мотив драки непонятен, но звучит на агрессивном мажоре: за волосы и мордой об бочку! 

Сословную принадлежность дерущихся сегодня установить сложно. Но публика относительно культурная: под верхним платьем — белое белье, полусапожки без дырок и заплат. Можно предположить, что эти люди — не крестьяне, не ремесленники, они — разбойники. Отсюда и азартные игры, и пьянство, и разврат, и жестокость. 

Еще полотно — дешевый притон. Слева две ступеньки, которые никуда не ведут. На площадке этой никчемушной лестницы сидит пара явно не деликатных манер: он запустил руку под юбку с таким выражением, что там что-то нашел. Она как бы сопротивляется, но: что она делает в такой компании? Почему вдруг она оказалась в центре внимания всех мужиков?


Адриан Браувер, Сценка в таверне, 48х67 см, 1635, The National Gallery,  London, England

 Они с большим интересом наблюдают за этой парой! И как бы подбадривают их! Интерьер выглядит странновато. Сохранился набросок этой картины, на котором помост — пониже, нет ступенек, он пошире и подлиннее. Похоже, что это место служило лежбищем для работников или бродяг. На наброске и фигуры выглядят иначе, и расположение дверей другое. 

Почему художник при переходе на краску изменил все до неузнаваемости (даже до потери здравого смысла) — совершенно непонятно. 

А вот еще сценка: около столба стоит писальщик. Ну, нет у него сил выйти на улицу, во двор! Он едва держится на ногах! Спасибо, что до столба дошел! 


Адриан Браувер, Сценка в таверне, 1630, 32х43 см, Dulwich Picture Gallery, Лондон, Англия

Любит ли автор своих героев? Большой вопрос! Скорее нет, чем да, — вы посмотрите, насколько обобщенно они написаны. Ни одного живого лица, сплошь карикатуры! 

Еще раз можно выразить благодарность мастеру за непритязательность в выборе сюжетов! Именно это привело к тому, что документально зафиксированы бытовые мелочи, вплоть до семейных отношений и гигиенических правил.

 Посмотрите на «Неприятную семейную обязанность»: папа подтирает ребенка. Во-первых, зафиксировано, что в 17 веке во Фландрии детей подтирали каким-то подобием современных пеленок. Во-вторых, этим занимались и отцы! И попробуйте найти упоминание об этом в литературе! Как бы зафиксировано равноправие мужчин и женщин — и те, и другие это делали, уход за дитем не был уделом только женщины! 


Адриан Браувер, Неприятная обязанность, Галерея старых мастеров, Дрезден, Германия

За что этнограф и историк костюма может сказать спасибо Адриану Брауэру — это за штаны! Посмотрите: у них отстутствует то, что сегодня называется гульфиком. Я думаю, что в то время гульфик был недоступен героям картин. (И штаны эти — кожаные, кожа с задней части коровы, а может быть, лошади). 


Адриан Браувер, Пьяницы, 1624, 35х26 см, Museum Boijmans van Beuningen, Роттердам, Нидерланды

Тут уместно вспомнить происхождение слова «лосины»: это портки, сделанные из содранной с зада лося кожи. Судя по всему, подгонять шкуры под размер человека тогда не было принято: посмотрите, как свисают штаны курильщика, сидящего в центре вполоборота к зрителям. Видимо, животное было очень крупным — может быть, бык. А шкуру портить жалко! 

Талант художника не поддается измерению. У Браувера не просто документальная точность изображения, его персонажи живут. Да еще как живут! Не он один писал бытовые сцены, но разве можно сравнить его произведения с холодными картинами его современников? 

Отношение к пьяницам вряд ли когда-нибудь было положительным. Чаще пьянство осуждалось, потому что у пьяного и талант пропадает, и все окружающие страдают… Но в случае с Адрианом Брауэром потомки должны сказать большое спасибо ему за то, что он пил: его картины — документальное свидетельство жизни самых низов в средние века.

 И если бы Адриан не был пьяницей, гулякой и почти разбойником — мы с вами никогда бы не увидели эту самую жизнь во всех подробностях!


Read More

среда, 22 мая 2019 г.

Дюма и печная труба: ошибка или умысел? Еще раз про мушкетеров

Комментариев нет: By Борис Рохленко Labels: ,

На нескольких картинах Адриана Браувера (1605−1638) изображен очаг: на земляном полу комнаты разводится огонь, а дым уходит из помещения в кирпичную трубу. Это очень интересная деталь, которая подтверждается сценой у Дюма в «Трех мушкетерах».

Александр Дюма-отец (1802−1870) в своем романе «Три мушкетера» описывал события, происходившие в начале ⅩⅤⅠⅠ века, спустя почти двести лет. Но двести лет расстояния дали о себе знать не только в описании исторических событий, но и в деталях. Есть неточности, которые при всей своей незначительности искажают реальность.

Для такого мэтра, как Александр Дюма, даже исторические события или лица были всего лишь материалом для очередной захватывающей истории. А аккуратность во всяких мелочах — есть так есть, а нет, так и что из того?

Вероятнее всего, Дюма мог точнее описать бытовые подробности, и для него это не составило бы особого труда. Но в пылу творчества автор забыл оглянуться, осмотреться — иначе в его произведении не появилась бы фраза: «Трактирщик отворил дверь большой комнаты, где совсем недавно вместо прежней дрянной печурки поставили прекрасный большой камин» (из главы «О пользе печных труб»).

Даже во времена Дюма в Париже было достаточно старых домов, с которых можно было написать сцену, как Атос подслушивал разговор кардинала и миледи. История сохранила для нас почти фотографическое изображение обстановки, в которой мог произойти этот эпизод. И это изображение донесли до нас картины Адриана Браувера.

Итак, кардинал едет на встречу с миледи в какую-то деревушку. То есть в место, где по определению не может быть богатого жилья. Эту же мысль подтверждает и вопрос кардинала к трактирщику: не найдется ли для его спутников теплая комната, в которой они могут провести некоторое время в ожидании. И тут открывается дверь — и всплывает «новый роскошный камин». Да еще поставленный рядом (!) с полуразобранной печью, от которой сохранилась труба!

Я думаю, что при той скученности, я бы даже сказал «скукоженности» бытия ни один домохозяин не стал бы занимать место в комнате дополнительной топкой. Кроме того, отдельно стоящий камин потребовал бы новой трубы, которая, естественно, должна была пройти через верхний этаж и завершиться над крышей. Совершенно ясно, что сохранять старое рядом с новым не имело никакого смысла.

Но привычка мыслить роскошно поставила-таки в комнате роскошный камин. Но это еще не все. «Раздумывая и прогуливаясь, Атос ходил взад и вперед мимо трубы наполовину разобранной печки; другой конец этой трубы был выведен в комнату верхнего этажа» (там же).

Если верить написанному, труба была разобрана и почти висела в воздухе! Мало того, ее разобрали и сверху, и в той комнате, где встретились кардинал и миледи, остался ее открытый конец.

И это не последний промах классика. Запах. Может быть, вам приходилось нюхать сажу при чистке печей? Скажу вам, запашок не очень… И вот кардинал вместе с миледи находятся в комнате с полуразобранной печной трубой. В каком аромате проходила эта встреча?! Если вы все это можете себе представить, то вам будет понятно, что лучше бы Дюма еще раз продырявил пол (как в эпизоде с Констанцией Бонасье).

 Ясное дело, не мог Александр Дюма поместить своих героев в совсем неблагородную обстановку, заставить их проводить время у какой-то открытой топки (как это у Адриана Браувера). Хоть какой-то элемент, соответствующий статусу мушкетеров, должен был присутствовать в этом доме. И появился камин.

Но этого мало — где интрига? Идея интриги в том, что Атос подслушал разговор миледи с кардиналом через печную трубу! И воображение автора совершенно подавило его соображение! 

Конечно, классику вовсе не обязательно было вникать в такие тонкости и принимать во внимание точку зрения низкого люда. Главное, что он донес до нас в увлекательнейшей форме имена людей, вершивших судьбы мира и Франции.

Наверное, многие узнали про кардинала Ришелье и герцога Бекингема не из учебников. Очень может быть, что для некоторых читателей истории, написанные Александром Дюма, представляются истинными. И не так уж существенно, был прекрасный камин в нищем деревенском доме или нет.



Адриан Браувер, В таверне, 25х33 см, Эрмитаж, Санкт-Петербург, Россия

Read More

среда, 15 мая 2019 г.

Адриан Браувер. Деревенская цирюльня. А здесь хоть кто-нибудь стрижет и бреет?

Комментариев нет: By Борис Рохленко Labels: , ,


«Эта картина датируется временем сразу после того, как Браувер переселился в Антверпен, куда он приехал из Гарлема или Амстердама. Цирюльник, шарлатан и хирург, - сельский  парикмахер может делать все, что угодно. Здесь он оперирует ногу пациента. Типичными для Браувера является, помимо эмоциональности, выхваченные из жизни моменты и точно  расцвеченные ткани, которые выделяются на фоне несколько скучной палитры.» (Сопроводительный текст на сайте музея)


Адриан Браувер, Деревенская цирюльня, 31х40 см, 1631, Старая пинакотека Мюнхен,  Германия

Темноватая и грязноватая комната убогого дома: земляной пол, подслеповатое окно, нищая мебель. В правом дальнем углу возле самого обреза картины виден камин c конусообразным дымоходом.

На переднем плане справа - лавочка, на которой стоит бутыль, ближе к зрителю – жбан, закрытый дощечкой, на которой стоит подсвечник. На скамеечку опирается метла (по конструкции – почти сегодняшняя, а картине – четыреста лет!).


Адриан Браувер, Деревенская цирюльня, фрагмент «Метла»

В центре полотна – сидящий на каком-то ящике персонаж в голубых брюках, в курточке, из-под которой выглядывает белая рубашка с большим отложным воротником. Он безнадежно лыс, на голове остался только чубчик. Может быть, это следствие какой-то болезни. Бедняга, возможно, шел куда-то далеко или издалека (в левом углу – палка, шляпа, большой мешок с завязанной горловиной). Скорее всего, он давно занозил ногу, заноза воспалилась, и сидящий против него специалист режет нарыв. Больно, пациент от боли даже приподнял левую руку, рот приоткрыт в сдержанном стоне.


Адриан Браувер, Деревенская цирюльня, фрагмент «Обработка ноги»

На втором плане – немолодая женщина у конторки. На ней  темная кофта и длинная, до полу юбка. Сразу за ней – приоткрытая дверь в прихожую, на простенке – полка с черепом (атрибут лекаря). У женщины в левой руке перо, видимо, она ведет учет посетителей. Что еще она записывает - приходно-расходные операции? Вероятнее всего, это жена лекаря, одновременно и уборщица. Она несколько недовольна тем, что очередной посетитель (его видно в проеме двери) вторгается в столь напряженный момент.

Странновато выглядит сочетание конторки и кресла: или конторка висит в воздухе, или  кресло сломано.


Адриан Браувер, Деревенская цирюльня, фрагмент «Регистратура»

Цирюльник в красной шляпе, в белой рубашке, в куртке, подпоясанной не то полотенцем, не то широким поясом стоит перед посетителем, преклонив колено. На ногах туфли с отваливающейся подошвой (под левой ногой виден какой-то предмет, может быть, это не подошва, а какая-то палочка). Он близорук, его нос почти вошел в ранку, но держится достаточно уверенно: крепко держит и ногу, и нож. Видимо, сейчас он готовится сделать надрез: нож возле нарыва, но крови еще нет. Он сосредоточен, как лев перед прыжком.

Антисанитария ужасная, нигде не видно даже тазика с водой, чтобы можно было помыть руки или намочить тряпку – протереть операционное поле. Но другого нет, есть только такой знаток, который хоть как-то может помочь.

Да, а что происходит в углу у окна? В простенке – полка с булылями и склянками. На стуле, лицом к свету, сидит пациент с запрокинутой головой. Слева от него – тумбочка, на которой лежит его шляпа и несколько предметов непонятного назначения (надо полагать, что среди них есть брусок для доводки бритвы, нечто вроде мыла и что-то кровоостанавливающее). А перед ним – парикмахер, который обрабатывает его бороду.


Адриан Браувер, Деревенская цирюльня, фрагмент «Бритье»

Цирюльня работает...


Read More
Подписаться на: Сообщения (Atom)