Показаны сообщения с ярлыком дочери Миниэя. Показать все сообщения
Показаны сообщения с ярлыком дочери Миниэя. Показать все сообщения
понедельник, 20 июля 2020 г.
Дочери Миниэя. Чем они не угодили Вакху?
Комментариев нет:
Labels:
дочери Миниэя,
Метаморфозы,
мифология,
Овидий
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком...
Так Александр Сергеевич Пушкин начал свою сказку о царе Салтане. Очень похожее начало у повествования Овидия о дочерях Миниэя, который служил царем в древнегреческом городе Орхомен (к слову, современный город с тем же названием построен на развалинах древнего).
Три дочери царя занимались полезным делом - что-то пряли. И тут появился нежданный гость –жрец, который повелевает всем идти праздновать и воздать почести Вакху - богу виноградарства и веселья.
Девочки решили, что этот праздник – не для них. Закоперщицей неподчинения была старшая – Алкитоя:
Все же Миниэева дочь, Алкитоя, считает, что оргий
Бога не след принимать...
(Овидий, Метаморфозы, книга четвертая)
И все это было бы семейным делом – не чтить бога, но - жрец повелевает оставить работу, снять головные повязки и вместо них надеть венки, вместо туник обрядиться в шкуры, взять с собой посохи (тирсы), обвитые виноградной лозой:
Жрец праздновать дал приказанье
5 И госпожам повелел и служанкам, работы покинув...
(В какие шкуры надо облечься – Овидий не уточняет, скорее всего – в бараньи, так как они по размеру соответствуют росту человека и их в каждом доме могло быть достаточное количество)
И никакой свободы вероисповедания, жрец обещает, что неявка на праздник – это оскорбление божества и
гнев божества оскорбленного будет
Страшен.
Вакх представляется его поклонникам вечно юным, мощным победителем своих врагов (или тех, кто его не почитает), победителем Востока до самой Индии с ее священной рекой Гангом:
юность твоя неистленна,
Отрок ты веки веков!
Ты Восток победил до пределов
Тех, где, телом смугла, омывается Индия Гангом.
(В этих строках как был свидетельство факта: пьянство распространилось до конца света – то есть, до реки Ганг в Индии).
Всюду, где появляется Вакх, начинается праздник: флейты, тимпаны, возгласы женщин и крики юношей:
везде клик юношей вместе
С голосом женщин звучит, ладоней удары о бубны,
30 Выпукло-гнутая медь и с отверстьями многими дудки.
Праздник – не стихийный, он организован свыше, всем руководит жрец:
"Мирен и кроток явись!" - исмеянки молят, справляя
Таинства, как повелел им жрец.
На картине английского художника Джона Колье (1850-1934) изображена стая (иначе не назовешь) полубезумных женщин, едва прикрытых шкурами леопардов, которые несутся по лесу под звуки флейты и грохот бубна. Слева в нижнем углу – козленок, который уже получил удар тирса (вероятно, сейчас толпа раздерет бедолагу на куски и сожрет сырым).
А дочери царя Миниэя никуда не пошли, продолжают свою работу. Между делом, они слушают предание о Пираме и Фисбе, потом - о Венере и Марсе, за ним – о Левкотое и Аполлоне, о Дафне и Аполлоне, о Гермафродите и Сальмакиде,
Закончился последний рассказ. В комнате, где сидели девушки, началось нечто чудесное и неописуемое: какие-то звуки, странные запахи. Вдруг ожили ткани – из них появились листья, выросли виноградные кисти. Вдобавок ко всему – потемнело, засвистело, завыло, зажглись светильники.
А сёстры не переносят света, они мечутся по дому, пытаются найти безопасное место, но с ними происходит что-то страшное: между пальцев появились перепонки, от рук к телу – крылья, вместо голоса –свист:
натянулись меж тем перепонки
Между суставов у них, и крылья связали им руки...
А попытавшись сказать, ничтожный, сравнительно с телом,
Звук издают, выводя свои легкие жалобы свистом.
Они теперь - летучие мыши и пытаются найти убежище под кровлей дома.
Как понимает читатель, легенда о веселом боге не располагает к веселью. Вакх оказывается невероятно жестоким: за свободомыслие лишил девушек человеческого облика. И как бы вторым планом проходит мысль: будешь праздновать со всеми – останешься человеком. Но рассказ о страшной кончине Пенфея – свидетельство превращения вакханок в безумных зверей.
И смертный должен решить: последовать за всеми и предаться безумству вакханалий или остаться при своих убеждениях и лишиться человеческого облика? Овидий ответа не дал...
© Борис Рохленко, 2020
И все это было бы семейным делом – не чтить бога, но - жрец повелевает оставить работу, снять головные повязки и вместо них надеть венки, вместо туник обрядиться в шкуры, взять с собой посохи (тирсы), обвитые виноградной лозой:
Жрец праздновать дал приказанье
5 И госпожам повелел и служанкам, работы покинув...
(В какие шкуры надо облечься – Овидий не уточняет, скорее всего – в бараньи, так как они по размеру соответствуют росту человека и их в каждом доме могло быть достаточное количество)
И никакой свободы вероисповедания, жрец обещает, что неявка на праздник – это оскорбление божества и
гнев божества оскорбленного будет
Страшен.
Вакх представляется его поклонникам вечно юным, мощным победителем своих врагов (или тех, кто его не почитает), победителем Востока до самой Индии с ее священной рекой Гангом:
юность твоя неистленна,
Отрок ты веки веков!
Ты Восток победил до пределов
Тех, где, телом смугла, омывается Индия Гангом.
(В этих строках как был свидетельство факта: пьянство распространилось до конца света – то есть, до реки Ганг в Индии).
Всюду, где появляется Вакх, начинается праздник: флейты, тимпаны, возгласы женщин и крики юношей:
везде клик юношей вместе
С голосом женщин звучит, ладоней удары о бубны,
30 Выпукло-гнутая медь и с отверстьями многими дудки.
Праздник – не стихийный, он организован свыше, всем руководит жрец:
"Мирен и кроток явись!" - исмеянки молят, справляя
Таинства, как повелел им жрец.
Джон Колье, Вакханалия, 1886,158х270 см, частная коллекция
На картине английского художника Джона Колье (1850-1934) изображена стая (иначе не назовешь) полубезумных женщин, едва прикрытых шкурами леопардов, которые несутся по лесу под звуки флейты и грохот бубна. Слева в нижнем углу – козленок, который уже получил удар тирса (вероятно, сейчас толпа раздерет бедолагу на куски и сожрет сырым).
А дочери царя Миниэя никуда не пошли, продолжают свою работу. Между делом, они слушают предание о Пираме и Фисбе, потом - о Венере и Марсе, за ним – о Левкотое и Аполлоне, о Дафне и Аполлоне, о Гермафродите и Сальмакиде,
Закончился последний рассказ. В комнате, где сидели девушки, началось нечто чудесное и неописуемое: какие-то звуки, странные запахи. Вдруг ожили ткани – из них появились листья, выросли виноградные кисти. Вдобавок ко всему – потемнело, засвистело, завыло, зажглись светильники.
А сёстры не переносят света, они мечутся по дому, пытаются найти безопасное место, но с ними происходит что-то страшное: между пальцев появились перепонки, от рук к телу – крылья, вместо голоса –свист:
натянулись меж тем перепонки
Между суставов у них, и крылья связали им руки...
А попытавшись сказать, ничтожный, сравнительно с телом,
Звук издают, выводя свои легкие жалобы свистом.
Они теперь - летучие мыши и пытаются найти убежище под кровлей дома.
Как понимает читатель, легенда о веселом боге не располагает к веселью. Вакх оказывается невероятно жестоким: за свободомыслие лишил девушек человеческого облика. И как бы вторым планом проходит мысль: будешь праздновать со всеми – останешься человеком. Но рассказ о страшной кончине Пенфея – свидетельство превращения вакханок в безумных зверей.
И смертный должен решить: последовать за всеми и предаться безумству вакханалий или остаться при своих убеждениях и лишиться человеческого облика? Овидий ответа не дал...
© Борис Рохленко, 2020
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
