среда, 20 июля 2016 г.

Опиц Георг Эмануэль, Париж, 1814 год. Ну, и как там, в Париже?

By Борис Рохленко Labels:

А в Париже по-разному. Русские войска вошли в столицу Франции. И пехотинцы, и казаки, и авртиллеристы, и гусары. Разнородные по национальности, по менталитету, по обычаям, по культуре. Вошли победители, а победителей не судят.

Литературные произведения тех лет страдают некоторой односторонностью: уж очень все было тихо и спокойно в оккупированном Париже. Дисгармоню вносит некто Опиц Георг Эмануэль (1775-1841) – очевидец происходившего.

Георг был художником, оставил после себя достаточно много работ. И среди них – заметная серия, которую можно назвать «Русские войска в Париже». В этой серии много рисунков почти пасторальных. Но есть и драматические.

Начнем с драматических.

Георг Эмануэль Опиц, Бесчинства казаков

Картинка называется «Бесчинства казаков». Двое держат девушку, ее отец – на полу, мать держит на руках младшего, закрывая его от ужаса происходящего. Двое на заднем плане добрались до полки с едой. Любопытные – в двери и в окне.

Продолжение не сулит ничего хорошего ни девушке, ни ее домашним.

Другая картинка – «Русские солдаты и казаки в доме еврея»

Георг Эмануэль Опиц, Русские солдаты и казаки в доме еврея

Офицер с шашкой наголо приказывает солдатам накормить еврея, сидящего за столом,  свининой. На заднем плане – его отец в отчаянии поднял руки к небу. За дверью пытаются изнасиловать дочь хозяев дома.

Историки пишут, что после жалобы командованию случаи разбоя и грабежей прекратились, но сколько дней прошло от подачи жалобы до приказа?

Русские офицеры оставили довольно много литературных памятников о парижской эпопее. Естественно, что они, как правило, не видели таких сцен. Зато было нечто другое, более приятное. Например, женщины. Женщины не только в домашней обстановке и на улице, но и в публичных домах


Георг Эмануэль Опиц, Русские казаки на улице Rue de bons enfans («улица хороших деток»)

Казаки прогуливаются по улице и как бы ненароком оказываются возле дома, на вывеске которого значится «Полупансион с молоденькими девушками». К ним вышла неопределенного возраста тюрбаноголовая чернокудрая мамаша  и человечек с продранным локтем, пытающийся проводить казака внутрь. С балкона за этой сценой наблюдают две хорошо накрашенные девицы.

Передовой казак увлечен разбрасыванием денег: ему протягивают руки, шляпу, у него под ногами собирают упавшие монеты.

Что внутри этого полупансиона? Вполне может быть и то, что описал офицер А. Чертков: ««На третьем этаже — сборище публичных девок, на втором — игра в рулетку, на антресолях — ссудная касса, на первом этаже — оружейная мастерская. Этот дом — подробная и истинная картина того, к чему приводит разгул страстей».



Георг Эмануэль Опиц, Игра в рулетку в игорном доме

Отношение к русским воинам было  скорее удивленное, чем озлобленное. Объяснялось это тем, что царь Александр не дал разграбить исторические ценности Парижа (и не только руками своих солдат, но и слишком воинственных парижан).

Оккупационные власти никого не преследовали, свидетельством тому – карикатуры на русских, вывешенные в центре Парижа.


Георг Эмануэль Опиц, Казаки рассматривают карикатуры на самих себя

Бывали и стычки между вояками и населением.


Георг Эмануэль Опиц, Казак спорит с парижанкой на углу улицы de Grammont

Привычка вести себя вольно давала о себе знать везде. Солдаты готовили мясо на кострах на улице, купали лошадей в Сене. Последнее воспринималось женским населением с большим интересом, потому что не только лошади были без одежды.


Георг Эмануэль Опиц, Купание в Сене коней

Женщины были, мягко говоря, доступны. С ними можно было познакомиться на улице, можно было пригласить в лагерь.


Георг Эмануэль Опиц, Галантная сцена с казаками возле бивака


Георг Эмануэль Опиц, Казаки  в Тюильри

Можно было свести знакомство на прогулке в садах Тюильри, на базаре.


Георг Эмануэль Опиц, Казаки на рынке

Некоторые  ходили в музеи (преимущественно офицеры). Иные заводили знакомства с дальней целью не возвращаться в Россию – и это удавалось. Солдаты уходили к фермерам, «которые не только хорошо платят им, но еще отдают за них дочерей» (Ф. Ростопчин).

Армия вернулась домой, в Россию. Она увидела Европу, она вдохнула другой запах. Кто-то продолжил привычную жизнь. Кто-то решил, что в России надо что-то менять, начал действовать, и кончил жизнь на виселице.

О парижских днях 1814 года остались мемуары и рисунки очевидца – Георга Эммануэля Опица.

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)